«2020-й, что ты делаешь, закончи!» — такое часто можно услышать на данный момент в вебе. Большущее количество случившихся с начала года тревожащих событий, таковых как распространение коронавирусной пневмонии, пожары в Австралии либо масштабный выброс нефтепродуктов на Норильской ТЭЦ, подталкивают людей к восприятию и остальных, достаточно обыденных, событий в сумрачном свете. Что поможет человеку совладать с таковыми катастрофами? У приверженцев парадигмы «неплохого антропоцена», светлого техногенного грядущего, есть план, как избежать поджидающих нас напастей. Он предполагает широкомасштабное применение геоинженерии.
Люди, кажется, уже привыкли жить в ожидании апокалипсиса: эсхатологизм распространён, как минимум, со времён ранешнего христианства и продолжает быть пользующимся популярностью по сей денек. За крайнее время мы уже пережили несколько «концов света», будь то назначенный Нострадамусом, Павлом Глобой либо майянским календарём. Сейчас тревогу забили учёные, предостерегающие, что в будущем мы можем столкнуться с нашими самыми ужасными чаяниями, проиллюстрированными не раз в литературе и синематографе: это массовый голод, бедность и поляризация общества на весьма бедных и богатых — и всё это как итог большого природного бедствия.
Не тайна, что более весомый процесс на нашей планетке посреди сулящих бедствия — это глобальное потепление. Последствия увеличения температуры атмосферы разворачиваются как калейдоскоп: ледники тают, меняется уровень океана, под опасность попадает инфраструктура мореходства и прибрежных городов; границы погодных зон изменяются, виды мигрируют, что влияет на распространение вирусов; некие земли стают непригодными для сельского хозяйства либо даже жизни, а инфраструктуры, адаптированные к климату, преобладавшему в той либо другой местности ранее, требуют серьёзных обновлений. Конкретно глобальное потепление принудило неких учёных задуматься и предложить новейшую геологическую эру, антропоцен, стоящую в ряду периодизации опосля голоцена. Тем они стараются выделить всю критичность положения и ответственность за него людей: если те являются силой, определяющей большая часть конфигураций на планетке, то они несут ответственность и за то, чтоб поправить ситуацию.
Давнешние барьеры, разграничивающие природу и культуру, рушатся. Люди больше не противоборствуют с природой, как было ранее, а сами решают, какой эта природа будет. … В эту новейшую эру природа — это мы, а Природа больше не управляет Землей.
Писали в 2011-м году идеологи антропоцена Пауль Крутцен (Paul Crutzen) и Кристиан Швегерль (Christian Schwägerl).
Если это так и природа больше не управляет Землёй, то в силах людей направить назад процессы глобального потепления. Можно не дожидаться пришествия фатального бедствия, а «терраформировать» Землю, даже создать её наиболее подходящей к жизни, чем она когда или была. Понятие антропоцена — на самом деле алармистское, призывающее к неотложному действию.
Основная причина глобального потепления — изменённый состав воздуха. Но у антропоцена есть и остальные индивидуальности: это и изменённый состав почв и океана (вспомянуть хотя бы Огромное тихоокеанское мусорное пятно либо микропластики, засоряющие моря, либо загрязнение грунта радиацией в неких местах). Можно вспомянуть и ускоренное вымирание видов вследствие освоения всё новейших территорий и браконьерства. Но более угрожающим для человека всё таки является глобальное потепление.
Энтузиазм к понятию антропоцена быстро растёт: в августе 2013-го ему не было посвящено ни 1-го академического издания, а в апреле 2014-го таковых журналов было уже четыре! И это не лишь поэтому, что теория антропоцена затрагивает весьма животрепещущие темы, да и поэтому, что она подразумевает определённые инструменты для решения заморочек. А конкретно — это преднамеренное вмешательство человека в геологические и экологические процессы Земли, которое пригодится, если глобальная экономика не управится с задачками, поставленными Киотским протоколом и Парижским соглашением.
Препядствия с определением
Понятие «антропоцен» ввёл эколог Юджин Стромер (Eugene F. Stoermer) в середине 1970-х и потом популяризовал химик Пауль Крутцен (Paul Crutzen). В первый раз официальное признание термин получил в 2013-м году, когда Интернациональный геологический конгресс (МГК, International Geological Congress) одобрил его в качестве самостоятельной геологической эры — в ответ на прохождение важной экологической вехи: концентрация углекислого газа в атмосфере составила наиболее 400 частей на миллион (ppm).
Не все согласны с необходимостью включать антропоцен в официальную геологическую периодизацию. По состоянию на февраль 2020 года ни Интернациональная комиссия по стратиграфии (МКС, International Commission on Stratigraphy), ни Интернациональный альянс геологических наук (МСГН, International Union of Geological Sciences) не разделили мировоззрение МГК. Но полностью может быть, когда у понятия покажется наиболее четкое определение, эти органы его тоже воспримут — тогда поначалу его обязана одобрить МКС и навести одобрение на ратификацию МСГН. Лобби у антропоцена в структуре МКС массивное, им занимается Рабочая группа по антропоцену Подкомиссии по четвертичной стратиграфии (Subcommission on Quaternary Stratigraphy), потому возможность включения очень велика. В августе 2016-го года Рабочая группа представила рекомендацию МГК о золотом эталоне определения стратиграфических маркеров данной эры (т.н. золотые гвозди, геологические маркеры, сделанные тем либо другим событием, которое привело к долгим глобальным изменениям, определяющим эру). В мае 2019-го они предложили и МКС принять надлежащие эталоны к 2021-му году. В предложении числится, как и в версии МГК, что начало эры антропоцена обязано приходиться на середину 20-го века. Конкретно это время совпадает с периодом огромного убыстрения («great acceleration»), когда опосля окончания 2-ой мировой войны социально-экономические процессы начали резко ускорятся, а вкупе с ними и геологические.
Есть и остальные версии относительно того, что считать датой начала антропоцена, другими словами, научного консенсуса по этому вопросцу нет. МГК предложил отсчитывать период от 1945 года, поэтому что тогда было протестировано 1-ое ядерное орудие. Остальные, к примеру, дают отсчитывать антропоцен с промышленной революции, а конкретно с открытия парового мотора Джеймсом Уаттом (James Watt). Конкретно тогда начали употреблять сгораемое горючее, вследствие что весьма очень ускорилось скопление необратимых последствий деятельности человека в природе. Остальные склонны считать, что антропоцен необходимо отсчитывать чуток ли не с начала хозяйственной деятельности человека, другими словами, с момента перехода от собирательства и охоты к земледелию и животноводству, что отразилось как на почве — из-за отбора земель под пашни, так и на аква среде — из-за постройки оросительных систем. Это вышло порядка 12 тыщ годов назад, потому таковая периодизация фактически приравнивает антропоцен к голоцену, что, в общем, делает введение новейшей эры не таковым нужным. 3-я точка зрения — что новейшую эру необходимо отсчитывать со времени Величавых географических открытий. Логика тут последующая: с возникновением интернационального сообщения и открытием материков люди начали перевозить виды из 1-го места в другое, и под воздействием этого эндемичные виды начали исчезать, а привезённые издалека получали нрав инвазивных. На самом деле, экология была глобализована опосля 1492-го.
От того, как мы определим дату начала антропоцена, будет зависеть, что мы будем считать его главными геологическими маркерами — стратиграфическими, геоморфологическими, климатическими, экологическими. А без этого его включение в международно признанную периодизацию нереально.
Как мы будем двигаться к «отличному» антропоцену
Антропоцен — это понятие, направленное быстрее на будущее, нежели на прошедшее. Мы вводим его в предчувствии глобальной катастрофы и тем легитимируем серьёзные, но уже наиболее продуманные и преднамеренные, чем ранее, вмешательства человека в природу, которые посодействуют данной для нас катастрофы избежать. Давайте очертим, что это могут быть за вмешательства.3
Есть два направления мысли о том, как создавать «неплохой антропоцен», в котором люди выживут и будут существовать в уюте. Согласно первому, необходимо возвратиться к «естественному» состоянию природы, а согласно второму, необходимо заниматься геоинжинирингом Земли, «терраформировать» планетку. «Естественники» молвят о необходимости возвратиться к условиям доиндустриального голоцена, так как это единственная среда, в которой наша цивилизация буквально будет в сохранности, потому что мы уже в ней жили и более-менее с ней знакомы. Но возникает вопросец: может быть ли это? Даже если мы сократим выбросы, перейдём на возобновляемую энергетику, перестанем вырубать леса и засадим миллионы гектаров новенькими, навряд ли получится возвратиться к тому, что было в доиндустриальную эру. Тем наиболее, кажется непонятным, что население земли сумеет это создать «впору»: неисправимые последствия уже наступили, а огромные компании всё ещё почти все обещают, но изредка делают обещания.
«Техноцентристы» считают, что так как масштаб нависших заморочек — глобальный, они требуют такового же глобального ответа, быстрее всего геоинженерного. Если он последует, то всё будет отлично. Мы уже невольно «проектируем» нашу планетку, когда закладываем инфраструктуру для автотранспорта, вспахиваем поля, намываем земли для строительства городов и орошаем пустыню для разворачивания там плантаций. Лучше уж структурировать Землю преднамеренно, управлять планеткой с пониманием проекта, чем без.
Единственное, что нас ограничивает в разработке планетки, которой будут гордиться будущие поколения — это пределы нашего воображения и наши социальные системы.
Эрле Эллис (Erle Christopher Ellis), южноамериканский эколог, идеолог неплохого антропоцена.
Что такое рукотворный «неплохой антропоцен»? Это изменение Земли таковым образом, чтоб она была хороша для жизни людей, быть может даже лучше, чем в прошедшем. Но не непременно условия нашего существования будут похожи на существовавшие ранее: в этом мире климат станет дружественнее, в весьма горячих и засушливых местах будет прохладнее и влажнее, а там, где в зимнюю пору было нестерпимо холодно, станет теплее. Но до этого всего в неплохом антропоцене не произойдёт массового вымирания нашего вида, а также наличествующая на данный момент инфраструктура не будет разрушена. Чтоб это воплотить в действительность, в ближнем будущем нам предстоит решить делему глобального потепления и остальные, связанные с ней. Вот несколько методов её решения:
Сымитировать вулканический выброс. Этот способ также известен как способ сернокислых аэрозолей и принадлежит к типу геоинженерии под заглавием «управление солнечным излучением» (solar radiation management). Сущность его заключается в том, что в стратосферу выбрасывается определённое количество аэрозоля двуокиси серы, как при извержении вулкана, и это понижает температуру воздуха (помните, что Ледниковый период начался опосля извержения трёх огромных вулканов?). Частички вещества некое время остаются на высоте, а позже оседают. Пока они в небе, они отражают часть солнечной радиации, и таковым образом температура атмосферы понижается. Скорость оседания и количество отражаемого света будут зависеть от размера частиц. Из побочных эффектов — наше небо незначительно побелеет. Этот метод неплох тем, что не просит особо больших издержек, его эффект обратим, и если выкинуть аэрозоль один раз, это даст нам отсрочку в пару лет, чтоб принять решение, как население земли желает далее работать с глобальным потеплением. Из минусов данной для нас технологии — снова в стратосферу что-то необходимо выкидывать. «Не достаточно для вас парниковых газов? — молвят противники такового способа. — Ещё непонятно, чем это может окончиться».
Понятно, что получить международное согласие на внедрение такового конструктивного способа будет тяжело. Ким Стэнли Робинсон (Kim Stanley Robinson), один из идеологов неплохого антропоцена и создатель огромного количества книжек в жанре научной фантастики, представил, что в неких местах этого мира может начать так «прижаривать», что вытерпеть это будет нереально. В близких к экватору странах ранее всего проявятся последствия глобального потепления, несопоставимые с жизнью, к примеру, если температура превзойдет 60 градусов, то не станут отлично работать имеющиеся у нас кондюки (они могут снижать температуру лишь на определённое количество градусов, но даже при 50 либо 45 градусах людям, мягко скажем, не весьма отлично живётся). Может быть, одна из этих государств воспримет решение пойти на выброс аэрозоля в атмосферу без получения интернационального согласия.
Осветление морских туч — это иная схожая разработка управления солнечным излучением. Её сущность в том, чтоб среди океанов, в тех местах, где протекают более интенсивные процессы зарождения определённого типа туч, необходимо расположить порядка 1500 роторных кораблей, на которых бы искусственно испарялась насыщенная морской солью вода. Таковая разработка могла бы повысить альбедо туч, а вкупе с сиим и количество отражаемого света. Но она ужаснее, чем предшествующая, тем, что просит неизменного функционирования и обслуживания этих платформ, другими словами, стоит больше, чем разовый выброс частиц диоксида серы в небо.
Остальные технологии управления солнечной радиацией включают создание отражающих поверхностей в мироздании меж Солнцем и Землёй, расширение орбиты Земли с помощью маленького взрыва либо привязывания к планетке буксира, но они все — или весьма дорогие, или сохранность их последствий трудно спрогнозировать.
Большенный трубопровод с отводом воды из мирового океана на ледники к востоку от Южного полюса. Этот способ нужен, чтоб отсрочить поднятие уровня моря так, что окажется затопленной вся морская инфраструктура — порты и прибрежные городка. А это нам светит в обозримом времени: по словам Кима Стэнли Робинсона, за время, за которое температура атмосферы поднялась в среднем на 1 градус, уровень моря вырос на 10 метров. Беря во внимание, что температура поднимается всё резвее, есть основания бояться наводнений и затопления портовых сооружений. Климатологи во главе с Джеймсом Хансеном (James Edward Hansen) проявили, что если температура поднимется ещё на 2 градуса, последствия могут оказаться неисправимыми.
Для того, чтоб временно отложить делему, предлагается выстроить трубопровод, который бы транспортировал воду в пространство к востоку от Южного полюса, где бы она леденела. Почему конкретно восточная Антарктика? Согласно исследованиям, температура там на данный момент снижается, а не увеличивается. Откачанная вода, будучи распылённой в виде аэрозоля, промерзнет, и уровень моря можно будет поддерживать на одном уровне, повсевременно откачивая и транспортируя воду. Таковым образом, решение препядствия можно будет отложить на несколько сотен лет (а к тому времени, быть может, население земли уже разработает общий искусственный ум, который поможет совладать с животрепещущими вопросцами).
Температуру такового трубопровода придётся поддерживать выше нуля, по другому трубы поближе к югу замёрзнут. Но уже есть прецедент строительства схожего трубопровода — это Трансаляскинский нефтепровод. Согласно подсчётам Потсдамского института исследования погодных конфигураций (Potsdam-Institut für Klimafolgenforschung), хватит около 10 тыщ несвязанных трубопроводов, и эта система будет потреблять 7% от создаваемой населением земли электроэнергии, либо, если гласить в абсолютных значениях, это электричество, вырабатываемое 10-ю миллионами ветряков. Такие издержки кажутся чрезвычайно большенными, а сумма — неподъёмной. Но если учесть, что на выпуск биткоинов тратится в среднем ¼% мировой электроэнергии, то набрать 7% кажется полностью близкой к реальности задачей.
Кто может отважиться на таковой шаг? Может быть, это будет блок стран с протяжёнными прибрежными зонами, а также страховых компаний, оперирующих в этих странах (кто, как не они, будут заинтересованы в том, чтоб избежать пришествия ряда страховых случаев, связанных с увеличением уровня моря?).
Такие инициативы, как сохранение и восстановление биоразнообразия, в том числе проект Extinction Rebellion либо проекты в рамках Green New Deal, либо пробы очистить океан от микропластиков — это тоже инструменты геоинженерии, но их совершенно точно недостаточно для сохранения подходящих критерий жизни на Земле.
Неплохой, нехороший, злой антропоцен
Сторонники «неплохого антропоцена» интенсивно лоббируют продвижение собственной технократической идеологии, читая лекции на TED, в институтах и на научно-образовательных форумах. Один из посылов — нужно уже на данный момент строить в воображении людей образы неплохого антропоцена, продвигать надлежащие нарративы. По другому, зная лишь о том, как в будущем будет темно, люди просто растеряют мотивацию что-либо созодать. И да, антропоцен — это быстрее идеология, чем беспристрастное научное познание о планетке, быстрее оптика, с помощью которой мы смотрим на факты, чем сами факты. Неверно считать, что природа нам даёт «законные основания» строить политику, основываясь на её «требованиях». У природы нет требований, они есть у человека, и он, согласно им, дает варианты действий.
У понятия «антропоцен» много идейных критиков. Про антропоцен критически рассуждает таковой узнаваемый социолог науки как Бруно Латур (Bruno Latour). А Джейсон Мур (Jason W. Moore), историк-природовед и доктор социологии в Институте Бингхэмтона (University of Binghamton), и киберфеминистка Донна Харауэй (Donna Haraway) считают, что антропоцен — негожий термин для обозначаемого данного парадокса, поэтому что если мы принимаем началом отсчёта Промышленную революцию либо какие или действия опосля неё, к примеру, 1-ое испытание ядерного орудия, то необходимо именовать эру «капиталоценом». Причина тут таковая: все действия, связанные с конфигурацией атмосферного климата, являются прямыми следствиями доминирующего метода хозяйствования на Земле — капитализма. Заглавие «антропоцен», молвят сторонники этого представления, не годится, потому что конкретно элиты были зачинателями большинства начинаний, серьёзно повлиявших на природу, и они же получили огромную часть выгод от этих действий — накопили капитал. Термин указывает силу населения земли, но он прячет, кто и что непосредственно владеет данной для нас силой. Посреди других вариантов переименования — «эконоцен», «социоцен» (потому что все рукотворные конфигурации в природе не возникли бы без строительства современного общества) либо даже «шивацен» (от имени индуистского божества-разрушителя Шивы).
Раздельно стоит увидеть, что идеология антропоцена легитимизирует доминирующий экономический порядок, невзирая на то, что не ставит таковой цели. Согласно ей, нет ничего ужасного в гиперпотреблении либо в требовании неизменного экономического роста. Естественно, нет ничего отвратительного в потреблении как таковом, но утверждая, что можно не волноваться по поводу препядствия утилизации быстро возрастающих объёмов мусора либо продолжать увеличивать потребление энергии из невозобновимых источников, мы тем снимаем с людей ответственность за их же собственное будущее. Для чего что-то созодать, если люди у власти сами всё отлично разрешат!
Критики антропоцена с философских позиций задаются вопросцем, должны ли люди надзирать природу и что будет, если человек сольётся с природой и крайняя растеряет свою агентность. Но таковой вопросец, кажется, некорректно сформулирован: слияние природных и технологических сил в процессе формирования геологических и экологических действий безизбежно, потому что нередко нереально различить, предпосылкой каких конфигураций стали внутренние природные силы, а каких — людские. Мы находимся в очень сложной системе, где ведет взаимодействие огромное количество сторон, и последствия могут проявляться не сходу. Вопросец быстрее в том, как люди будут надзирать природу — нечеловеческую и людскую. Отлично спланированное и согласованное управление планеткой и её системами под управлением профессионалов (и в частности учёных / инженеров) с внедрением самых ведущих технологий — вот что необходимо Земле, молвят Майкл Шелленбергер (Michael Shellenberger) и Тед Нордхаус (Ted Nordhaus), создатели книжки «Прорыв» («Break Through»).
Власть обязана быть конкретно за учёными.