О том, что обитатели Полинезии ещё до европейской колонизации могли контактировать с Новеньким светом, ученые подозревали издавна. Выдающийся путник Тур Хейердал даже считал, что Полинезию заселили мигранты из Южной Америки — и показал возможность такового плавания, преодолев тыщи км от перуанского побережья до атолла Рароиа на плоту «Кон-Тики» из бальсовых брёвен.
На античные контакты указывало, к примеру, то, что полинезийцы обрабатывают батат (сладкий картофель) — растение, судя по всему, американского происхождения, и даже именуют его схожим образом: «кумала» в Полинезии, «кумал» у каньяри в Эквадоре. Есть и остальные культурные аналогии, но при желании их можно оспорить.
Прояснить вопросец могла бы генетика. И такие пробы предпринимались, причём объектом исследовательских работ выступал, как самая восточная точка Полинезии, естественно, полуостров Пасхи (он же Рапануи). Но два полногеномных анализа дали обратные результаты. В первом исследовании участвовали геномы 8 современных рапануйцев, и у их у всех отыскали «индейский» компонент. Во 2-м анализу подвергли ДНК (Дезоксирибонуклеиновая кислота — макромолекула, обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов) из костных останков 5 обитателей острова — и никаких американских следов не отыскали. Генетику популяций остальных островов Полинезии в этом ракурсе еще не изучали.
Сиим и занялись создатели новейшей статьи в Nature. Они получили полные геномы 807 человек, включая 166 рапануйцев, 188 обитателей остальных островов Тихого океана (17 популяций), а также 15 групп коренных янки с западного побережья. Завлекли и ряд старых геномов Центральной и Южной Америки.
Исследователи попытались выделить в геноме всякого индивидума области различного происхождения: полинезийского, южноамериканского («индейского»), евро либо африканского.
Разумеется, что у обитателей Океании большая толика ДНК (Дезоксирибонуклеиновая кислота — макромолекула, обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов) — родная, полинезийская, хотя у почти всех островитян находится значимый европейский компонент. Наследство эры колониализма. Можно даже найти определенный источник примеси: так, у обитателей Французской Полинезии примесь попадает в один кластер с французами.
Но у обитателей востока Полинезии (Маркизовы острова, Пализер, Рапануи, Мангарева) исследователи нашли приметный южноамериканский след, который делился на две составляющие — южно- и центральноамериканскую. При всем этом американский вклад выше у тех обитателей Рапануи, у которых больше «европейской крови (внутренней средой организма человека и животных)». Здесь стоит вспомянуть, что в 1888 году полуостров был аннексирован Чили и заполонен европейцами испанского происхождения из Новейшего света. Возможно, тогда в генофонд полинезийцев и попал американский компонент. И вправду, у тех рапануйцев, у кого велика американская примесь, европейский вклад смещён в сторону Испании. А вот толика ДНК (Дезоксирибонуклеиновая кислота — макромолекула, обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов) из Центральной Америки (Мексика, Колумбия) у обитателей острова Пасхи приблизительно схожа и у тех, у кого высок европейский вклад, и у тех, у кого «колониального» следа не найдено совсем. Это гласит о том, что поток генов из Центральной Америки достигнул берегов Рапануи независимо от европейцев и когда-то издавна, за столетия до колонизации. Старый центральноамериканский компонент найден и у популяций остальных островов востока Полинезии.
Наиболее кропотливо исследовав вклад Южной Америки, исследователи нашли, что его источник — популяции, близкие народности сену, коренным жителям Колумбии. Примесь, близкая сену, есть и у тех рапануйцев, у которых отсутствует европейский компонент.
Ученые разглядывают другие сценарии и вспоминают, что в 1862—63 гг. тыщи полинезийцев (включая 1400 обитателей Рапануи) захватили в рабство и увезли в Перу. В просвящённом XIX веке рабовладельческий рейд возмутил международное общество, и пленников попытались возвратить на родину. Как досадно бы это не звучало, из-за вспышки эпидемии оспы только горстка бедолаг возвратилась домой. Беря во внимание, что оккупированные пробыли в Перу только несколько месяцев, чуть ли этот эпизод быть может предпосылкой приметного центральноамериканского следа у полинезийцев.
Итак, сходятся и возделывание батата, и лингвистические параллели, и сходство каменных изваяний на восточных островах Полинезии и на неких археологических монументах Колумбии. К северу от Перу пустынное тихоокеанское побережье зарастает лесом и становится комфортным для сооружения плавстредств. Считают, что конкретно у берегов Колумбии строились парусные плоты и в 600—1200 гг. н.э. снаряжались торговые экспедиции в Мезоамерику. Вспомним и опыты Тура Хейердала: попутный ветер и течения с высочайшей вероятностью могли донести дрейфующий плот до Южных Маркизских островов либо архипелага Туамоту. И конкретно у обитателей этих частей Полинезии найден наибольший центральноамериканский компонент.
Исследователи оценили древность интрогрессии, для что измерили размеры фрагментов различного происхождения в полинезийских геномах. Европейская примесь, согласно исследованию, попала к полинезийцам в конце XVIII — начале XIX веков, что совпадает с историческими данными. «Индейский» вклад значительно древнее: 1230 г. для Маргарева и Пализер, 1200 г. для Северных Маркизских и 1150 г. для Южных Маркизских островов. Только для Рапануи датировка слегка позже, 1380 год н.э.
Итак, в целом компонента из Центральной Америки у полинезийцев имеет схожий возраст и общий источник кое-где в Колумбии. Такую картину проще всего разъяснить единичным контактом меж полинезийцами и коренными янки, случившимся приблизительно 800 годов назад. Меж иным, дата совпадает с течением времени первичного заселения ряда островов Полинезии. Исследователи считают, что этот контакт произошёл не на полуострове Пасхи, южноамериканская примесь попала на Рапануи с другого острова и равномерно распространилась по всей Полинезии (совместно со сладким картофелем).
Самая ранешняя датировка (1150 г.) вышла для острова Фату Хива (Южные Маркизские острова). Это близко к радиоуглеродным датам первых следов поселения на этих островах. Может быть даже, что прибывшие на Фату Хива когда-то полинезийцы столкнулись там с гостями из Новейшего света, уже облюбовавшими этот полуостров. Конкретно находясь на полуострове Фату-Хива, Тур Хейердал записал легенды местных обитателей о «праотцах с Востока».
Маркизы лежат на широте Эквадора, и моделирование указывает, что эти острова, быстрее всего, достижимы при плавании из Южной Америки.
Вероятен, естественно, и оборотный маршрут: группа полинезийцев отправилась в северную часть Южной Америки и возвратилась, принеся с собой батат и «индейскую кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов)». Как раз в районе 1200 г. н. э. полинезийцы интенсивно заселяли острова Тихого океана, от Гавайев до Рапануи.
Так из Полинезии в Америку либо напротив? Вопросец для предстоящего исследования.
P.S. Меж иным, я, вослед за некими сотрудниками, считал идеи Хейердала о контактах полинезийцев с индейцами «непонятной догадкой», и даже написал о этом в книжке. И ведь скептики были так убедительны! (См., к примеру, https://antropogenez.ru/quote/705/). Сейчас не остаётся ничего другого, как признать: выдающийся путник оказался, по последней мере частично, прав.