«Возвращаем современных деток в атмосферу нашего юношества»
— Какой обязана быть детская площадка, чтоб отвлечь малыша от девайсов?
— Из нашего юношества мы помним, что опушка леса, поля со стогами сена влекут еще больше, чем искусственно сделанные конструкции. Для того чтоб оторвать деток от девайсов, на детских площадках мы стараемся сделать место, очень приближенное к природному: лесу, поляне, оврагу — место, где много непредсказуемого.
Когда мы гуляем в лесу, нам приходится пробираться через бурелом, поваленные деревья. Потому на наших площадках много частей с невыверенными математически размерами, в отличие от обычных игровых блоков.
Ребенок, очутившись в критериях, очень приближенных к природным, обучается не только лишь верно употреблять свое тело, да и приспособиться к окружению — к примеру, мыслить: «Вот тут бревно размещено очень высоко, лучше встану на другое, пониже».
Создавая естественную природную среду, мы как будто бы возвращаем современных городских деток в атмосферу нашего юношества и предлагаем ребенку через нестандартизированные формы (скажем, бревна с сучками) просчитывать каждое свое движение.
— Существует мировоззрение, что детская площадка не обязана быть достроена, чтоб отдать ребенку поле для фантазии. Где пролегает граница таковой незавершенности?
— Вправду, когда площадка изготовлена, представим, в виде корабля — с палубой, кормой, рулем, ребенок на ней или матрос, или капитан. В космос «не полетишь», в гости друг к другу не походишь.
Детская площадка обязана предоставлять ребенку возможность проигрывать различные сценарии, развивая его фантазию.
Что касается незавершенности, то просто устроить площадку из различных природных материалов с расчетом на то, что детки сами чего-нибудть выдумают, некорректно. Не постоянно ребенок без подсказки способен придумать себе игру. Потому, начиная работу над новеньким проектом, бюро «Чехарда» делает для него легенду.
Так, в нашем проекте в Екатеринбурге это история по мотивам уральских сказок: на площадке живут два циклопических пня-истукана, один старше, иной — молодее. Они установлены таковым образом, как будто глядят друг на друга. Вечерком, когда загорается свет, кажется, что у пней начинают сиять глаза. Очевидно, у фигур нет глаз, но потоки света ориентированы таковым образом, что создается необходимое воспоминание.
Мы преднамеренно не добиваемся портретного сходства объектов. Кто-то из деток, кто отлично знаком с уральскими притчами, увидит пни, кто-то рассмотрит в объектах необыкновенные башни, кто-то — ракеты, кто-то — чудище лесное. Степень незавершенности обязана быть таковой, чтоб было понятно: перед нами — история, объекты ведут взаимодействие вместе.
Недозволено «создавать» детские площадки, как оборудование, — следует создавать среду. Детская площадка нужна не только лишь для того, чтоб тренировать мускулы малыша — мы создаем для него целый мир.
Для этого принципиально свита. У нас есть площадка в Казани, в лесопарке. Мы отыскали полянку с осинами по кругу, выдумали историю циклопических созданий — хранителей этого места.
Позже обитатели начали именовать их грибами. Переходя по тоннелям и лестницам от 1-го «гриба» к другому, детки передвигаются меж деревьями и изучают лес: кое-где ветвей больше, кое-где меньше, кое-где видно птиц. Самый высочайший трехметровый «гриб» мы обустроили так, что он служит смотровой площадкой.
«Площадки необязательно созодать в любом дворе»
— Вы занимались исследованием детских пространств в Швеции и Дании. Поведайте, что из забугорного опыта вы используете в собственных проектах?
— В 2014 году я получила российско-шведский грант для исследования миролюбивой для малыша среды в шведских городках. Я отправилась в Мальмё, где как раз проводилась программка «Направленные на определенную тематику детские площадки в городке».
Мальмё — довольно большенный по шведским меркам город, в некий момент власти сообразили, что людей стоит мотивировать больше передвигаться по нему. Так была выдумана мысль детских площадок в различных местах.
Из шведского опыта родилось осознание, что площадки необязательно созодать в любом дворе. Пусть будет одна на район, основное — чтоб это было неповторимое игровое место с различными утехами для деток всех возрастов. Площадки не должны быть схожими. Конкретно это принуждает мам с детками повсевременно ходить по городку — от 1-го детского места к другому.
К примеру, у мам в Мальмё есть группа в WhatsApp, где они дискуссируют, на какую площадку поедут. Что касается миролюбивого дела к ребенку в городке, то в Швецию я поехала вкупе с отпрыском, которому тогда было чуток больше полутора лет. Полдня практиковалась в местной ландшафтной компании, а вторую половину денька, как и остальные шведские матери, гуляла с ним по городку.
Помню, как опешил шофер автобуса, когда я попробовала заплатить за билет: проезд для родителей с детками бесплатный. Для мам с детками, которым не хватило места в детском саду (таковых довольно много — и в Швеции все не так благополучно, как нам кажется), власти строят в парках маленькие помещения, где социальные работники организуют занятия для деток.
Такие домики — «база» для мам, куда можно принести пищу, перекусить. Кое-где в таковых домиках устраивают маленькое кафе, время от времени рядом с домиком открывают небольшую «ферму», где разводят кур.
«Соединять воединыжды поколения — весьма теплая история»
— А какие-то идеи из нашего русского юношества вы используете в собственных проектах?
— Как ни удивительно, наши самые безумные арт-идеи вырастают из эры покорения вселенной. Современные детки тоже обожают «летать в космос», они изобретают ракеты, играют в астронавтов.
— Как вы относитесь к старенькым столичным дворам, которые соединяли воединыжды поколения: старики игрались в шахматы, рядом вертелись дети, кто-то гонял в футбол…
— Это отлично: помню сталинский двор с фонтаном из кинофильма «Старик Хоттабыч»: там гуляют детки, посиживают старые. Соединять воединыжды поколения — весьма теплая история. В Европе ребятишки из детских садов приезжают в дома престарелых: и детям, и бабушкам, дедушкам это доставляет большущее наслаждение.
Мы все-же почаще увлечены детской частью проекта — двор делает генпроектировщик. Но современный двор без машин тоже быть может заполнен жизнью — со столами для шашек и шахмат, с дорожкой, бегущей через бугры, спортивной зоной.
— Когда детская площадка начинает влиять на людей?
— Когда взрослому человеку приятно находиться на площадке, нравится глядеть, как играет ребенок, когда предки сами вливаются в игру, тогда площадка становится кое-чем огромным, чем пространство для отбывания срока прогулки либо тренажерный зал для малыша, — территорией для встреч и общения.
Элементы площадки побуждают деток всякий раз выдумывать новейшие истории для игр. На ней приятно и уютно находиться, когда она не огорожена заборчиком, а срастается с ландшафтом, превращаясь в его естественную часть.
— В собственных проектах вы используете лишь природные материалы. Почему?
— Концепт природных детских площадок зародился в Норвегии. Как самые близкие к природе люди, норвежцы первыми стали разбрасывать камешки, класть стволы и корешки деревьев, вешать два троса: чем не детская площадка? Из такового подхода появилась наша мысль.
Мы используем для детских площадок лишь те материалы, которые позже уйдут назад в природу. Это наша принципная позиция — на собственном примере желаем обучить деток социальной ответственности.
Строим лишь из дерева. Обычно, это дуб и лиственница — самые стойкие породы. Для больших объектов (башен, горок) — там, где это конструктивно нужно, берем сплав. Также применяем канаты с железной сердцевиной и естественной оплеткой. В качестве засыпки применяем песок и гальку.
— Как обеспечивается сохранность на площадке?
— На шаге придумывания площадки мы отпускаем фантазию, а во время строительства «придерживаем вожжи». Все наши площадки на сто процентов соответствуют ГОСТам. И даже больше: в качестве амортизирующих материалов используем не обыденную, а рубленую щепу. Понятно, что детские площадки сделаны не для того, чтоб не падать, а для того, чтоб падать неопасно.
Согласно ГОСТу, для высоты падения 1,5 м нужно обеспечить амортизирующий слой 15–20 см сыпучего покрытия, с высоты 3 м — уже 30–40 см. Всюду, где есть высочайшие конструкции, мы создаем как минимум 30 см амортизирующего слоя.
Мы против использования на детских площадках резинового покрытия. Его у нас кладут шириной 3–4 см, максимум — 6 см, хотя высококачественное покрытие из этого материала обязано быть не наименее 10–12 см, как в Швеции: ходишь по резине и «тонешь» в ней. Резиновый слой наименьшей толщины при падении на него не гасит силу удара, как подушечка, а напротив — отфутболивает, как мячик.
Что касается игровых частей, то поначалу почти всем родителям наши конструкции кажутся непривычными, часто они именуют их небезопасными. Потому при открытии площадки мы постоянно рассказываем, для какого возраста предназначен тот либо другой элемент, почему мы выдумали расположить фигуры конкретно таковым образом.
Время от времени нас упрекают в том, что на бревнах, которые мы используем в качестве материалов для площадок, есть сучки. Это так: в природе бревна неровные — означает, и у нас на площадке должны быть сучки. Но мы кропотливо обрабатываем каждую выпуклость и весьма аккуратненько ошкуриваем, при этом вся работа производится вручную. Все бревна покрываются маслом, антипожарной пропиткой и антисептиком. У нас нет острых углов — на всех торцах бревен делаем фаски.
«Игровое место меж 3-х сосен»
— У вас есть индивидуальный эксперт — ваш отпрыск. Он участвует в тестировании площадок?
— Непременно! На данный момент ему семь лет, он тестирует наши проекты вкупе с дочкой моего напарника, сооснователя бюро Марии Помеловой. Эти два «профессионала» первыми испытывают наши площадки. Мы пристально смотрим за их чувствами, понимая, что такие же увидим у всех деток. Мой отпрыск постоянно просит создать огромные качели. Бывает, когда я приношу домой 3D-распечатку будущей площадки, он расспрашивает, где будут размещены те либо другие элементы, задает вопросцы — допустим, почему так не достаточно канатов. Бывает, что-то добавляем в проект по требованию наших «профессионалов».
Каждое лето мы проводим детские лагеря — стройки. Обычно, они проходят на Николиной Горе. Мы вкупе с детками придумываем, что будем строить, как будет смотреться площадка. В прошедшем году сделали макет и выстроили площадку в четком согласовании с ним. Естественно, вкупе с нами работают и взрослые строители, но вовлеченность деток — большая.
Современные детки не весьма готовы работать на физическом уровне. В нашем детстве мы работали еще больше — охото, чтоб детки попробовали, что же все-таки это такое. Это тяжело и для их, и для нас. К середине стройки наш «рабочий класс» выдыхается, потому мы стараемся чередовать стройку с утехами, придумываем походы на байдарках и т. д. Но когда видишь глаза деток на открытии площадки, видишь, как они гордятся тем, что сделали сами, понимаешь: все было не зря.
— Сколько игровых частей обязано быть на площадке, чтоб детям не было скучновато?
— В любом случае по-разному. Ландшафт должен работать на площадку, тогда ландшафтные и природные элементы получаются игровыми. К примеру, в Пестовском парке в Балашихе мы расположили площадку меж соснами и всего 3-мя элементами сделали игровое место. Сами деревья — элемент игровой среды, чтоб удалось побегать от 1-го к другому. Можно поставить 25 частей вокруг 3-х сосен, и выброс будет нулевым, а можно установить три элемента, но так включить деревья в место, что получится притягательно и любопытно. Естественно, есть малый порог по игровым элементам — думаю, не наименее 3-х.
Время от времени для проекта требуется вынимать много земли — стараемся употреблять ее как материал для сотворения ландшафтных частей: скажем, делаем бугры, которые оказываются частью игровой площадки.
«Хоть какой конструктор — это режиссер»
— На фото ваших площадок на лазалках и лесенках вкупе с детками можно увидеть и родителей. Так задумано?
— В этом состоит наша малая хитрость: время от времени предки идут протестировать некий элемент, а позже втягиваются в игру. Непревзойденно, когда предки на площадке не посиживают в телефонах, а играют вкупе с детками . По ГОСТу конструкции предусмотрены для людей, вес которых не превосходит 75 кг — юные матери обычно укладываются в эти нормативы.
Не считая того, мы постоянно кропотливо тестируем наши площадки как во время строительства, так и опосля. Первым бежит наш основной монтажник двухметрового роста, который весит 120 кг.
— Ваша компания много работает с регионами. Как там обстоят дела с детскими площадками?
— Плохо: они представлены в главном горкой либо качелями во дворе. К примеру, наша площадка в Екатеринбурге до сего времени остается единственным огромным детским местом. К «МЕГЕ», рядом с которой она находится, ездит весь город. Наверняка, лишь в Казани, где город преднамеренно развивает публичные места, много районных детских площадок, площадок в парках.
— Как вы относитесь к игровым площадкам во дворах Москвы?
— Когда я несколько годов назад гуляла с отпрыском, они меня удручали. И дело даже не в качестве материала и оборудования. Площадок было много, но все они схожие. Представьте: четыре дома, в любом дворе — игровая площадка. Молчу о том, что нет никакой идентичности, привязанности к месту, но ведь нет никакого поля для развития фантазии малыша!
Сейчас почти все девелоперы употребляют иной, наиболее умный подход: они делают в жилом комплексе одну площадку, но гигантскую и весьма увлекательную.
К слову, это как раз шведский принцип: никогда не созодать никаких площадок около дома — есть базисные площадки меж несколькими домами и большая площадка на район. Это принуждает людей двигаться.
Мы в Москве весьма закостенели: мамам почему-либо кажется, что они должны выйти и гулять здесь же, около подъезда. Нет! У нас ведь издавна всюду асфальт, плитка, и полностью уютно, минуя несколько дворов, пройти к детской площадке.
Архитекторы, пусть и работающие с таковыми малыми формами, как детские площадки, должны сформировывать стиль жизни людей. Хоть какой конструктор — это режиссер. Мы создаем сценарии: как создадим, так люди и будут жить. И мы ощущаем свою ответственность.
Фото: бюро «Чехарда»